Распятие, 1555
Взятие Христа под стражу, 1575

	Распятие, 1558
	Бичевание Христа, 1560

После спектакля с огнями и фейерверками был дан роскошный ужин. Вообще все представления, которые устраивали купцы, магистраты и престарелые прокураторы, заканчивались пышными пирами. Гости пили, ели и разговаривали исключительно о деньгах и торговле, а момарии и празднества служили прекрасным обрамлением деловых разговоров. Не успевал рассеяться факельный дым, как приглашенные усаживались за стол и начинали исподволь выпытывать сведения друг у друга:
- Мне Мочениго говорил кое-что о ваших делах с шерстью в Нюрнберге.
- Риццо, сколько вы просите за тревизанское зерно? На другом конце стола слышалось:
- Лоредано, мне нужен дуб.
- А почем вы продаете перец?
Роскошный ужин в доме Фоскари после спектакля «Построение Трои» вызвал множество разговоров в городе. Из уст в уста передавались подробности о неслыханных острых салатах с каперсами и кедровыми орешками, в изобилии заполнивших столы, о нежных отварных каплунах, об огромных блюдах с жареными голубями под сладким чертозинским соусом, об апельсиновых дольках с перцем в хрустальных вазах.
Венецианская молодежь как могла высмеивала эти сборища и распространяла письма, читая которые народ тоже потешался. Молодые венецианцы собирались в скромных помещениях, ставили на импровизированных подмостках понятные всем спектакли с участием женщин. Весь город говорил о знаменитых актерах; знатные дамы из лучших домов не пропускали ни одного спектакля с их участием, появляясь на представлениях в чепцах, вуалях, в сопровождении старых слуг и ничуть не обижались на убийственную иронию комиков. Простонародный язык Дзуана Поло и Рудзанте заставлял самых смелых из них обращаться мысленно и на словах к беспощадной действительности, к жестокой жизненной правде. Магистратуры не были в состоянии помешать этим представлениям и потому делали вид, что не замечают протестующих, издевательских реплик, доносившихся из залов и садов. Не желая изменить свою политику и обратить ее на помощь крестьянам - как сами же обещали, призывая их на защиту Венеции во время Камбрейской войны, - они продолжали душить сторонников императора невыносимыми налогами.
Актерские товарищества делла Кальца тем временем не прекращали свои крамольные выступления. Они показывали простонародные комедии, любовные интриги смазливых крестьяночек с заезжими офицерами, похождения жаждущих страсти вдовушек с юными чужестранцами, истории про обманутых мужей и прочие смешные и бесхитростные пьесы в таком духе. Никому из них - ни Рудзанте с Кереа, ни Цуккато с Тонином дель Балло - не было никакого дела до новостей папского двора, привозимых в Венецию послами и литераторами.
Когда Тициан собирался вечером на какой-нибудь спектакль, добропорядочная душа Франческо неимоверно страдала. Художнику не раз приходилось выслушивать от брата речи о недостойном языке лицедеев. Но однажды Франческо вдруг изменил тему. Разозлившись на служанку за то, что прожгла карман, он в сердцах заявил:
- Дом у нас большой, полно вещей, и служанкам не справиться без надежной экономки. Настало время привезти такую женщину из Кадоре, из нашего родного дома.
- Да, но уж, пожалуйста, какую-нибудь получше, - потребовал Тициан, на что Франческо ответил, что для этого необходимо поехать в Пьеве и там посмотреть.
- Поезжайте немедля, - сказал Тициан, - везите ее сюда и заживем спокойно.
Франческо стал собираться в дорогу.
Вечерело. Тициан с Парисом, разодетым по случаю спектакля Дзуана Поло «Французский капитан», добрались в гондоле до набережной Дзаттере. Легкий бриз обдувал накалившиеся за день камни. Художники переправились через канал Джудекки. Тициана не покидало ощущение того, что за обещанием Франческо таилось нечто, чего искренне желали оба брата. Он непрестанно раздумывал об этом. Память услужливо рисовала образ Чечилии на крыльце их дома в Пьеве, вспоминались слова, которые он сказал ей на прощание в последний свой приезд: «Вы самая красивая, самая умная, самая лучшая девушка в этих местах и заслуживаете того чтобы жить с нами в Венеции».
Она ответила одними глазами.
К поместью Ка'Тревизан можно было подойти по уютной аллее через яблоневый сад. Дом был низкий и просторный. Миновав галерею и снова ступив на садовую дорожку, Тициан с Парисом увидели небольшое пространство под нависшими деревьями. Это и был театр: декорации изображали два здания и портик выходящие на маленькую площадь. Слуга зажигал фонари.
Разгоряченное небо без единого облачка темнело, становилось синим; загорались первые звезды.

стр 1 » стр 2 » стр 3 » стр 4 » стр 5 » стр 6 » стр 7 » стр 8 » стр 9 »

Рекомендуемые сайты:

• 

Никола Поцца. "Биографическое исследование жизни и творчества Тициана Вечелио". Содержание