Распятие, 1555
Взятие Христа под стражу, 1575

	Распятие, 1558
	Бичевание Христа, 1560

Он сидел подавшись вперед, в большом кресле, обтянутом старым протертым бархатом, и следил за сценой. Актер, игравший вернувшегося с войны солдата, начал комедию сначала, смешно форсируя голос: «Ах, Венеция! Как мечтал я возвратиться сюда! Так конь усталый стремится к свежей сочной траве. Но теперь-то я отдохну, а главное, увижу мою Нюю! Будь проклята война с ее баталиями и солдатней! Не услышу больше ни барабанов, ни труб, ни криков «Тревога!» Когда кричали «Тревога!», я чувствовал себя подстреленным дроздом. А теперь наконец ни взрывов, ни пушечных выстрелов... Буду спать и видеть сны, есть и пить в свое удовольствие...»
Вслед за решительным отказом Нюи последовал суровый эпилог. Зрители зашептались в темноте. Побитый палками бедняга Рудзанте, лежа на полу, постепенно приходил в себя. По нему словно сотня солдат прошлась, и он в бреду видел, как они несметной армией толпятся вокруг него.
После репетиции актеры и зрители собрались в лоджии за столом поужинать и поговорить. Тициан во все глаза смотрел на Рудзанте. Тот был моложе всех и своим одухотворенным обликом выделялся среди одетых по-крестьянски актеров, тем не менее можно было догадаться, что судьба преподнесла ему с детства множество испытаний и лишений. Он не скрывал своей симпатии к крестьянам и деревенской жизни. «Пахать и сеять - труд великий» - говорилось в букваре, который он с мальчишеских лет помнил наизусть и где на каждую букву были свои стихи, например, на букву «М»:

«Мы в мир приходим, чтобы в нем страдать.
Мы до того несчастны и бессильны,
Что каждый может шкуру с нас содрать».

Тициан заметил среди актеров Париса из Тревизо и вспомнил, что впервые встретился с этим щегольски одетым молодым человеком на похоронах Джамбеллино. Тут же вспомнился Пальма, добивавшийся для него приглашения работать над полотнами Джорджоне.
- На что способен человек, который так одевается?
- Одежда здесь ни при чем. Испытайте его: поручите закончит? какое-нибудь небольшое полотно Джорджоне. Сдается мне, есть в нем искра божья.
- А вы доверили бы ему столь деликатную работу?
- Несомненно. Когда он все сделает, сообщите мне. Приду посмотреть.
Тициан обернулся к сидевшему рядом Себастьяно Лучани:
- Вы не знакомы с тем молодым человеком, в лентах и бантах: Сосед поморщился:
- С Парисом? Конечно, знаком. Водит дружбу с молодежью из знатных венецианских семей. Себе на уме. Явился сюда вместе с Контарини, Соранцо и Витторию Беккаро, а Джорджоне копирует по наущенью Андреа Оддони: они с ним неразлучные друзья.
Тициан внимательно слушал.
- Во время Камбрейской войны всех родных Париса бросили за решетку в Терранова. А помните, какой скандал он поднял, узнав, что Бернардино Сперони, личного врача Льва X, сослали вместе с повстанцами? Потом та же участь постигла родственников Рудзанте, - Якопо, Джанфранческо Беолько и отца того самого Менато, который выступает с Рудзанте и называет себя Альваротти, Марко Аурелио дельи Альваротти. Эти люди крепко обижены. Понимаете теперь, какой смысл имеют «Реплики»? - Он понизил голос: - В Венеции поговаривают, что старая ненависть забыта, но это не так. Преданных императору синьоров на терраферме магистратуры продолжают из чувства мести облагать налогами. Джанджорджо Триссино из Виченцы обратился к папе с просьбой отменить вынесенный ему заочный приговор. Помните, что говорит крестьянин у Рудзанте? Это вам не верноподданный, это раб, поднявший голову. При папском дворе есть мнение, что если, заключив мир, Венеция смирится, ей придется остаться в одиночестве. Она уже потеряла на Востоке множество портов; турки угрожают Кипру. Неизвестно, кто способен встать у руля нашего корабля. Власть по-прежнему в руках стариков. Купцы, боясь денежного риска, противятся любым новшествам. Дож Лоредан устал.
- Вы столько всего знаете, Бастьяно, - сказал Тициан, - что мне как-то и неловко.
Рудзанте без всякой охоты пожевал что-то, взяв с тарелок у друзей, и принялся рассказывать Контарини про Альвизе Корнаро, которого старейшины Республики изгнали за его мнение о заболоченных землях, противоречащее мнению магистратов. Корнаро был занят теперь преобразованием собственных угодий близ Лорето. Его землю осушили, перепахали, и она высыхала под солнцем. Строились новые каменные дома и помещения для животных, а ветхие соломенные хибары сжигались вместе со всей их рухлядью. Людям - одно, скоту - другое.
Разгром при Гьярдадде, нищета, воровство, поля, усеянные человеческими костями... Неужели все это было лишь живописной темой для смешных театральных «Реплик»?

стр 1 » стр 2 » стр 3 » стр 4 » стр 5 » стр 6 » стр 7 » стр 8 » стр 9 »

Рекомендуемые сайты:

• 

Никола Поцца. "Биографическое исследование жизни и творчества Тициана Вечелио". Содержание