Распятие, 1555
Взятие Христа под стражу, 1575

	Распятие, 1558
	Бичевание Христа, 1560

Карнавал, устроенный в честь патриарха Аквилеи в доме знатного гражданина Венеции Тревизана на острове Джудекка, разгневал дожа.
Хозяин дома, завзятый театрал, приготовил для гостей целое представление с известными актерами. Первый спектакль показал Кереа, второй - сценки из крестьянской жизни - Рудзанте и Менато. Наконец, выступил Чимадор, сын Дзуана Поло. Желая сделать праздник еще более радостным, Тревизан пригласил шестнадцать самых красивых знатных дам Республики вместе с мужьями. Кроме того, были приглашены находящиеся в Венеции послы французского монарха, короля Англии, эрцгерцога Австрии, а также папский легат, епископ Пезаро, епископ Конкордии, настоятель Сан Марко, кавалеры и венецианские прокураторы.
На столе, богато убранном серебром и муранским стеклом, горели белые восковые свечи, возле каждой тарелки стояла отдельная солонка, лежали свернутая ракушкой салфетка и ножи; на отдельных тарелочках - пышные сладкие булки, крендели и поджаренные золотистые фисташки. Наконец, здесь же - перевязанный красной лентой надушенный букетик искусственных цветов из шелка, расшитого золоченой ниткой.
Праздник начался в суматохе, под громкую разноязычную перебранку лакеев, стоявших позади своих хозяев - иностранных послов. Лакеи загораживали проход, мешая слугам разносить блюда, препирались с ними и хватали куски с подносов.
Возмущенный этим, сьер Агостино Нани сказал что-то резкое испанскому офицеру, который в ответ, недолго думая, запустил в него хрустальным бокалом и поранил ему висок. Под громкие крики и ругань испанский офицер был выдворен из зала.
Тем временем слуги внесли двадцать пять холодных разрезанных на куски фазанов, приправленных салатом из трюфелей с каперсами, и восемьдесят куропаток на вертеле под французским соусом. Блюда и тарелки передавались из рук в руки, а вместо опустевших на стол ставились новые, только что принесенные. В фарфоровых чашах были поданы крупные куски тушенной в соусе камбалы, на выложенных лавровыми листьями длинных подносах высились горы золотых рыбок под маринадом, устриц и лимонов.
Патриарх Аквилеи, известный чревоугодник, расправлялся с блюдами с завидной неторопливостью, но в количестве съеденного уступал разве что хозяину долга. Английский посол, который до этого брезгливо морщился, оглядывая стол и гостей, теперь был совершенно увлечен разговором с дамой из семейства Мочениго, черноволосой красавицей с бархатной кожей и большими блестящими глазами. С трудом наладившийся после столкновения сьера Агостино Нани с испанским офицером разговор касался в основном светских событий в Венеции, все приняли в нем живое участие; один лишь епископ Пезаро с нетерпением расспрашивал австрийского посланника о последних лютеранских новостях. Уже все успокоились, когда слуги внесли в зал гигантское блюдо, накрытое сверху серебряной чашей. Желавший удивить гостей сюрпризом, Тревизан приказал своему сенешалю подать к столу пару целующихся зажаренных павлинов, украшенных перьями, будто живых. Блюдо поднесли почетному гостю. И вдруг, к всеобщему изумлению, из-под серебряной чаши, едва ее подняли, выскочил прямо на стол разъяренный петух со связанными ногами, общипанной шеей и обрубленным гребнем. С истошным криком, хлопаньем крыльев он кинулся пробивать себе дорогу среди бутылок, бокалов и канделябров, опрокидывая все вверх дном.
Французский посланник, словно ужаленный, вскочил с места, послышались изумленные возгласы; кое-кто из женщин в испуге закрыл лицо руками. Раненого, истекающего кровью петуха быстро изловили и, схватив за общипанную шею, унесли.
Ошеломленный патриарх Аквилеи и Тревизан пытались восстановить спокойствие. Они догадались, что выходка с петухом была недостойным намеком на прошлогоднюю битву при Павии, когда разбитые наголову французы позволили захватить в плен Франциска I. Напуганный возможными последствиями оскорбительного происшествия, Тревизан рассыпался в извинениях перед французским послом. Тот отвесил церемонный поклон и ледяным тоном заявил, что удаляется. Однако патриарх крепко удерживал его под руку, не желая, чтобы празднество прервалось: ему нужно было довести до конца беседу с английским послом о церковной собственности в Риме и Лондоне. Французский посол казался неумолим: бледный, он срывающимся голосом требовал, чтобы его не смели задерживать.

стр 1 » стр 2 » стр 3 »

Рекомендуемые сайты:

• 

Никола Поцца. "Биографическое исследование жизни и творчества Тициана Вечелио". Содержание