Распятие, 1555
Взятие Христа под стражу, 1575

	Распятие, 1558
	Бичевание Христа, 1560

С радостью и нетерпением возвращался Тициан в Ка'Трон, предвкушая деловой, обстоятельный разговор с Франческо, встречу с Чечилией, ее милую болтовню; карета пересекала поросшую лесом местность Терральо, а он, щурясь от яркого света, глядел на простиравшиеся кругом поля с желтевшей на них пшеницей, кое-где прибитой градом, и на удалявшиеся холмы. В Мольяно, пока меняли лошадей, он спросил у хозяина хлеба с вином и, усевшись поодаль со стаканчиком, предался мечтам о папском дворе и о римском духовенстве. Ему грезилось, как его лелеют и осаждают толпы щедрых на деньги заказчиков и он не успевает угодить одновременно и князьям и Льву X, другу художников, как старается не разгневать оставшихся в Венеции его светлость и Сенат своим долгим триумфальным пребыванием вдали от родной земли. Все подмечавший в своих книгах Санудо, говоря о Риме, не уставал перечислять многочисленные интриги и ревность друг к другу святых общин и показывать страдания тех, кто оказывался замешанным в их склоках; рассуждая о папе, он прибегал к поговоркам и частенько повторял одну: «тому, кто разбрасывает колючки, не след ходить разутым». Впрочем, думалось Тициану, когда пришел час сделать выбор между холстом с изображением «Битвы» и доской с «Ассунтой», никто в Сенате не осмелился выступить против церкви Фрари. В Венеции его ожидала новость.
Франческо сообщил, что Бембо, покинув Рим и папу, укрылся в своей падуанской вилле Санта Мария. Он перевез туда весь домашний скарб, родичей и юную римлянку божественной красоты по прозванию Морозина, испросив у папы длительный отпуск для поправки здоровья. Работа на курию изнурила его.
Как всегда кратко и лаконично, Франческо сказал, что сведения надежные, так как получены от Соранцо; однако, по словам друзей и в первую очередь Санудо, панский секретарь бежал из Рима в ужасе от непрекращавшихся среди римского двора распрей и продажи индульгенций.
«Бембо с его лисьим чутьем, - размышлял Тициан, - не мог решиться на столь важный шаг единственно ради того, чтобы не видеть, как оскорбляет курия веру Христову. И то, что он отвернулся от папы, вызывало смутное беспокойство. Несомненно, Бембо в полной мере воспользовался всеми выгодами и величием двора Льва X, насладившись театром, живописью Рафаэля и Микеланджело, дворцами Браманте. Было что-то непонятное в торговле индульгенциями, о которой много раз напоминал Санудо. «Папские сундуки опустели, - твердил он с сарказмом. - На его счастье, немецкий монах задал ему трепку; вот так и удалось в Германии выгодно распродать отпущения грехов».
Тициану не хотелось возбуждать в сердце Франческо любопытство, далекое от его естества. Он справился о Чечилии, о доме и велел позвать девушку, чтобы поздороваться с ней.
Появившись на пороге комнаты, Чечилия сконфуженно пробормотала несколько слов в ответ на приветствие Тициана. Она была в сером платье с белым передником и руки в муке. В смущении от своего вида она тут же скрылась.
- Жду вас в мастерской, - сказал Тициан Франческо и сразу же ушел, так как ему не терпелось добраться поскорей до Сан Самуэле и взглянуть на полотна. Фрески в Копельяно показались вдруг бессмысленными: такая огромная работа для какого-то нищего городка. Да и заработок - дом в Арфоссо - уже представлялся ему бесполезной вещью, достойной разве что философа-отшельника. А ему нужно было другое: жить среди людей, испытывать все мирские радости, что бы их ни доставляло: товары, подарки, веселые празднества.
Шагая по улице, он любовался белыми мраморными балконами и лодками у набережных. Возле турецких складов на площади Сант Апональ сгружали тюки с шерстью и ящики с прочим товаром. Подошел паром. И когда Тициана, переправлявшегося на другой берег, уже покачивали волны канала, со стороны площади Сан Марко донеслись колокольные удары. Колокол звучал в неурочный час. Все поняли, что это значило; какой-то старик перекрестился.
- Дож умер, - сказал он.
Ответным звоном всколыхнулись колокола других церквей. Толпы людей, вдруг заполнившие улочки города, передавая новость из уст в уста, спешили по направлению к главной площади.
Тем временем Тициан добрался наконец до мастерской, но там никого не было. После первого же удара колокола помощники и подмастерья бросили работу и помчались на улицу, привлеченные шумом и криками. В опустевшей мастерской Тициан обходил картину за картиной. В глаза бросались промахи учеников, их неуклюжие мазки. Кое-где он узнавал руку Франческо. Наконец, его внимание привлекла доска, которая была в работе по заказу семейства Пезаро. На ней уже лежала гладкая золотистая грунтовка. Тициан даже понюхал ее. Кстати, Пезаро повсюду рассказывал, что Бембо покинул Рим, дабы поправить пошатнувшееся здоровье. Это тоже было неправдой. Да и торговля индульгенциями вряд ли могла быть достаточно веской причиной для того, чтобы папский секретарь отказался от двора и от должности.
Помимо заказа Пезаро Тициану наверняка предстояло выполнить портрет нового дожа, как только тот будет избран. И не исключено, что новый дож станет ему другом и покровителем, с помощью которого удастся создать великие творения во славу Венеции. Под натиском подобных фантастических планов из памяти понемногу уходил фасад церкви Санта Мария Нова в Копельяно; подобно плывущему по воде листу бумаги, осталось лишь воспоминание о затянутой дымкой долине, вид которой открывался ему с высоты лесов.

стр 1 » стр 2 » стр 3 »

Рекомендуемые сайты:

• 

Никола Поцца. "Биографическое исследование жизни и творчества Тициана Вечелио". Содержание