Портрет Пьетро Аретино, 1545
Портрет Якобо Страда. 1567-1568

	Кардинал Фарнезе, 1545
	Славянка, 1510

Он перевел дыхание и продолжал смотреть на «Прелестную кошку», на которую лился желто-голубой свет. «Какая женщина мне нужна? - спрашивал он уже самого себя. - Найдется ли такая, чтобы стала помощницей в жизни? Человек устает от одиночества, наедине со своими мыслями, будто с грехами. Ты, «Прелестная кошка», услышав мои разговоры о мыслях и грехах, стала смеяться. «Это что еще такое?» - спросила ты. «А известны ли тебе божьи заповеди?» - возразил я. Ты ответила: «Разумеется, известны, только нужно сделать выбор: жить или оглядываться на божьи заповеди».
Вновь захотелось побыть вдали от Венеции. Франческо уже не раз заговаривал о целительном воздухе Пьеве, о сверкающих горных вершинах, о семье, с которой они давно не виделись. И Тициану не терпелось надышаться вволю запахами леса по берегам реки. В сентябре начинались порубки. Ему уже слышался стук топора и треск падающих стволов; воздух напоен чудным запахом древесины; откуда-то выскакивают насмерть перепуганные куропатки и с криком бросаются в кусты.
Франческо прав. Видно, придется заказать у Тасси два места в экипаже, который отправится в Ченеду и Беллуно в начале июля, когда на Венецию налетит сирокко.

К концу сентября падре Джермано, приор Фрари, пожелал взглянуть на «Ассунту». Его беспокоили долетевшие до церкви из мастерских художников слухи, и он хотел во что бы то пи стало увидеть работу своими глазами. Заручившись согласием Тициана, падре Джермано отправился к нему один, без помощников и советчиков.
Выйдя из Фрари поутру после мессы, он нанял гондолу у Сан Тома и, пока переправлялись через Большой канал, внутренне готовился к встрече в мастерской Сан Самуэле. Падре Джермано сам заказал резчикам по мрамору изготовление и установку рамы, сам выбрал художника и подписал контракт после внимательного изучения фресок в Скуола дель Санто. Теперь же его переполняли одновременно чувства тревоги и надежды. Возле самого дома он стал ступать осторожно, на цыпочках, стараясь не стучать каблуками.
Тициан и Франческо поставили для него удобное кресло с высокой спинкой в лучшем месте перед картиной.
С первого же взгляда на «Ассунту» у падре Джермано перехватило дыхание. Он смотрел снизу вверх то на приятное лицо Франческо, то на Тициана, который отодвигал скамью, табуреты и стремянку, освобождая пространство. Выпрямившись во весь рост, художник подошел к монаху и сказал звучным голосом:
- Великое творение, святой отец, тончайшие краски, на небесах мир и движение.
Падре Джермано, съежившийся в кресле, не мог шевельнуть пересохшим языком.
- Великое чудо: Матерь божья устремляется в рай, дабы встретиться со своим распятым сыном. Ее окружает свита ангелов.
- Но эти страшные люди, эти бородатые великаны?.. - с трудом выговорил падре Джермано.
- Рыбаки, лодочники, святой отец, самые лучшие на всей Джудекке. Простой, честный народ. Однако чудо есть чудо. Возможно ли, чтобы эти люди не пришли в изумление? Матерь божья возносится на небеса, святейшая плоть устремляется ввысь. Волнение необычайное.
- Вижу, вижу, - вымолвил падре Джермано.
- Представьте, мне казалось, будто я сам присутствую при свершении чуда. Вот идет молитва. Внезапно налетает вихрь и увлекает с собой Деву. Все вскочили в изумлении, воздели руки к небу. Ближе всех - апостолы; они взывают: «Куда же ты, Мария? Зачем покидаешь нас?» Падре Джермано, ей-богу, это великое творение. Посмотрите, как великолепно гармонируют друг с другом красное, голубое и желтое. Буря пронеслась, и небо светлеет. Я уже вижу картину высоко на стене, в раме; Мадонна словно вдали.
Падре Джермано тяжко вздохнул.
- Все это весьма выразительно, но живопись - лишь одна сторона дела, - торопливо проговорил он, как бы ухватывая в воздухе слова.
- Что вы имеете в виду, падре?
- А то, что верующие, мои собратья, не поймут смысла. Эти ваши страшные люди, похоже, ссорятся между собой?
Теперь уже Тициан не знал, что ответить, и святой отец наседал на него:
- Разве нельзя было как-то облагородить облик апостолов?
- Зачем? Разве не были они простыми рыбаками? Кроме одного-единственного, который собирал подати. Остальные же...
- А я убежден, что, обретаясь вблизи Господа, они прониклись небесной истиной.
- Как бы не так. Возьмите того же Петра, сделавшегося впоследствии главным апостолом. Трижды в судную ночь он отрекся от своего учителя. А Фома? Тот непременно желал потрогать своими руками раны воскресшего. Не говоря уже об апостоле, который попросту продал его. Ничего себе компания... Иисусу нужно было обладать поистине божьим терпением и милостью...

стр 1 » стр 2 » стр 3 » стр 4 » стр 5 » стр 6 » стр 7 »

Рекомендуемые сайты:

• 

Никола Поцца. "Биографическое исследование жизни и творчества Тициана Вечелио". Содержание