Портрет Пьетро Аретино, 1545
Портрет Якобо Страда. 1567-1568

	Кардинал Фарнезе, 1545
	Славянка, 1510

Возможно, в Пьеве найдется работящая крестьянка, способная вести хозяйство, и можно будет доверить ей огонь в очаге, хлеб, одежду, простыни и подушки. Именно в Пьеве собирался он отыскать честную женщину, которая возьмет на себя заботу о доме. Горожанка для этого не годилась. Он не доверял капризным венецианским лентяйкам. Все они стремились под венец, а он жениться не хотел ни за что на свете. Из головы не выходили слова Джорджоне: «Настоящий художник не должен прикасаться к женщине, иначе ему придется работать единственно, чтобы прокормить детей. Художник по гроб жизни своей привязан к искусству, которое, как женщина, Своенравно и лукаво, прекрасно и непостоянно, как ничто другое. Ласкай женщину и наслаждайся ею лишь в воображении».
Совсем стемнело, слышались удары колокола.
В тумане возникали фигуры торопившихся домой прохожих. В Окнах зажигались огни, Тициан думал о телячьем супе, приготовленном Наной, о куске хлеба и стакане вина, о том, каким унылым будет этот ужин, который ждал его, уставшего и голодного, на кухонном столе. Ноябрь придется провести в Ка'Трон, занимаясь картинами, стоявшими пока что лицом к стене.
Как хотелось бы теперь, когда Венеция подписала мирный договор, уехать на зиму в Пьеве; днем вместе с лесорубами валить деревья в чащобах па окрестных холмах, а по вечерам греться у огня. И как-нибудь утром, увидев в окно, что крыши завалило снегом, отправиться с лопатой расчищать дорожки к площади и церкви. Грегорио испечет свежий хлеб, а Ореола принесет из погреба пахучего сыру, старого вина и кусок копченой свинины.
Мысль о поездке в Пьеве не давала Тициану покоя. Не терпелось поговорить об этом с Франческо. Тем временем Пальма должен был привести к нему Париса, который искусно подражал манере Джорджоне, чтобы тот восстановил пейзаж.
Во дворе кто-то подбежал к нему. Он узнал в темноте Франческо Биссоло.
- Тициан, - проговорил тот, перекрестившись, - мастер Джамбеллино скончался.
Тициан тоже перекрестился. Они стояли друг напротив друга и молчали. Каждый по-своему переживал потерю.
Вереница черных мантий прерывалась у гроба, темного лакированного ящика, такого маленького и узкого, что было непонятно, как Джамбеллино уместился в нем во всю длину своего тела. Церковь Сан Джованни-э-Паоло, где собрались друзья покойного художника и знатные граждане, казалась еще выше и просторней, чем обычно.
У гроба не было ни родных старого мастера, ни Вероники, которая как - родная мать ухаживала за ним после смерти жены Джиневры и сына Альвизе. Зато были синьоры из магистратур: сухой как жердь Санудо с неподвижным взглядом на землистом лице, Николо Аурелио, сопровождавший сенатора Вендрамина, Тебальди, австрийский посол Адорно. Тициан искал знакомые лица и в полумраке узнал закутанных в плащи Джованни да Удине с Катеной, Рокко Маркони, Джованни Мансуэти, кого-то еще. Прижимаясь к дрожащему от холода и угрюмому Пальме, он заметил сыновей печатника Аль до, занятых оживленной беседой. Неподалеку стоял Марколини, а подле него какой-то франт в щегольской одежде, словно случайно оказавшийся здесь. Это и был Парис из Тревизо, владевший манерой Джордже из Кастельфранко.
Хор священнослужителей во главе с монсиньором в фиолетовой ризе с кадилом запел «Libera me, Domine».
- Из близких никого не осталось, - прошептал Пальма.
Тициан тоже заметил это. Ни детей, ни внуков. Джамбеллино всех похоронил и сам ушел последним.
Тициан крестился, произносил слова молитвы, но мысли его были о другом.
У Венеции короткая память; это стало понятно сейчас, у гроба Джамбеллино. Помнится, друзья говорили: «Вот почит мастер, у его могилы соберутся монахи и священники, для которых он изображал святых и чудеса; прибудет патриарх с капитулом; сам дож, его сиятельство Леонардо Лоредан, чьей дружбой Джамбеллино гордился, выйдет из дворца проститься с другом, который столько раз увлекал его в прекрасные сады своего воображения».
Дож не вышел из дворца.
Собравшиеся вокруг покойного не могли питать к Джамбеллино особой любви. Более того: кое-кого из них радовало, что чересчур знаменитый мастер наконец-то покинул сцену. А кто-то уже мечтал занять его место не без помощи посредников и знакомых магистратов.
«Лучше уж умереть в Пьеве, - размышлял Тициан. - Там похороны солдата или нотариуса приобретают особый смысл. Люди поют в церкви вместе со священником, а после отпевания и похорон сходятся на поминки в дом усопшего и вспоминают его добрые деяния, пока в соседних комнатах женщины собирают на стол, чтобы смыть слезы старым вином.

стр 1 » стр 2 » стр 3 » стр 4 » стр 5 » стр 6 » стр 7 »

Рекомендуемые сайты:

• 

Никола Поцца. "Биографическое исследование жизни и творчества Тициана Вечелио". Содержание