Портрет Пьетро Аретино, 1545
Портрет Якобо Страда. 1567-1568

	Кардинал Фарнезе, 1545
	Славянка, 1510

Откупорены бутылки, и, отпив по глотку, люди воскрешают в памяти достойные дела и поступки умерших близких, с любовью и почтением говорят, к примеру, о доблестях покойного деда Вечеллио. Приходит время садиться за стол. Нечасто случается родственникам собраться вместе, для этого нужно, чтобы кто-нибудь умер». Тициану вдруг вспомнилась хорошенькая девушка, которая бегала, разметав юбки, из комнаты в комнату с подносами и тарелками. «Интересно, кто она?» Грегорио захотел, чтобы она села вместе со всеми, но девушка выскользнула из комнаты.
- Убегаете от нас? - спросил ее Тициан, догнав в коридоре, - но куда? - и обнял.
У нее были красивые плечи с голубыми прожилками.
- Пустите!
- «Oremiis», - пропел священник.
Несколько человек подняли тело Джамбеллино, процессия тронулась в путь. Знатные граждане и друзья мастера шли за гробом, негромко переговариваясь кто о делах, кто о торговле; некоторые вторили молитвам священника. За их спиной на стенах вырастали тени, и здания от этого делались еще больше, будто ночью.
Неожиданно рядом с Тицианом оказался Тебальди.
- Як вам с посланием от моего герцога, - шепнул он на ходу и, поскольку Тициан не отвечал, добавил: - Есть хорошее предложение. Нужно поговорить.
Тициан кивнул,
- Позвольте мне прийти к вам.
- Хорошо, хорошо, только предупредите заранее.

Тебальди, посол герцога Феррарского, такого приема не ожидал. К тому же рядом был свидетель - Франческо, который вместе с братом стоял на лесах у доски с наброском «Ассунты».
Пока Франческо переносил на деревянную поверхность очертания широких апостольских одеяний, Тициан, облокотившись на перекладину, слушал Тебальди. Стоя наверху, он оказался в выгодном положении и походил на проповедника, готового разразиться речью с кафедры.
Привыкший к прихотям своего хозяина и к поэтическому окружению его двора, Тебальди не говорил, а декламировал, с трудом передвигаясь среди скамеек и холстов, боясь задеть за что-нибудь мантией.
Тициан, изнемогая от желания поскорее отказаться и покончить со всем этим, объяснял, что у него нет ни времени, ни настроения ехать в Феррару. И когда Тебальди осмелился повторить приглашение, добавив, что герцогиня Лукреция была бы счастлива получить картину маэстро, художник бросил ему в ответ что-то резкое.
- Мессер, - промолвил на это Тебальди уже без всяких церемоний и расшаркиваний, - я перестаю что-либо понимать. По-моему, вы на нас в обиде. Разве не были вам оказаны в Ферраре почет и уважение по достоинству?
Тициан расхохотался:
- Тоже мне, уважение! На дворе январь, а управляющий герцога поместил меня в комнате без камина. Постель жесткая как доска, простыни колючие, вдобавок полным-полно блох.
За его спиной Франческо, не стесняясь, рассмеялся. Тициан продолжал:
- На рассвете под окном начиналась топотня конюхов и псарей, собаки выли и гавкали, словно в псарню пустили лису. Вообразите, мессер, мою радость, когда я вставал с постели, открывал окно, а от конюшни разило навозом и мочой так, что душа выворачивалась наизнанку.
- Я очень сожалею, - бормотал Тебальди в замешательстве.
- Слуги в доме только еще начинали выходить из своих комнат, а я уже давно на ногах, брожу по замку, пытаюсь разглядеть его красоту, блуждаю по комнатам и коридорам этого пещерного лабиринта! Повсюду темнота. Так хочет герцогиня: она, видите ли, желает, чтобы все ставни были закрыты. А сама герцогиня где? Отправилась в монастырь за индульгенциями. И это женщина его мечты! Видел я ее на каком-то празднестве: выцветшая, с изможденным лицом, в черном платье, как будто на похороны явилась. Повернулась ко мне и говорит: «Герцог пожелал, чтобы вы сделали мой портрет, а я не хочу. Он сказал, что мне придется позировать перед вами. Это правда?» - «Правда, но позировать не обязательно. Мне достаточно увидеть вас. Кстати, это черное платье не сочетается с вашим лицом. Хотелось бы написать вас в голубом или фиолетовом». - «Что? Мне голубое или фиолетовое?» - «На портрете, герцогиня. Я, когда пишу, распоряжаюсь сам».
Тебальди изумленно смотрел на него.
- Не говоря уже о герцоге, - продолжал Тициан. - У того вечно миллион приказов, и он требует, чтобы их немедленно исполняли. Вдобавок помешан на военном искусстве. Однажды повел меня в арсенал похвастать ста двадцатью своими пушками, фальконетами и колубринами. Велел вытащить одну пушку на лужайку и выпалить из нее в мою честь. Я чуть не оглох! Ну хватит, мы и так слишком долго разговариваем.
- Но... мессер, как мне ответить своему господину?

стр 1 » стр 2 » стр 3 » стр 4 » стр 5 » стр 6 » стр 7 »

Рекомендуемые сайты:

• 

Никола Поцца. "Биографическое исследование жизни и творчества Тициана Вечелио". Содержание