Мученичество Святого Лаврентия, 1567
Благовещение, 1562-1565

	Троица во Славе, 1552-1554
	Похищение Европы, 1559-1562

Когда усталый, выбившийся из сил Тициан упал как подкошенный в кресло, ему показалось, что миновали долгие часы. Загасив лампы, он перенес свечу к кровати и, не успев раздеться, заснул Мертвым сном.
Во сне он видел, как Франческо медленно встает с сундука, его руки измазаны липким тестом - он выпекает - хлеб. Орса подбрасывает в печь хворост. Потом братья сидят с сестрой на скамье и смотрят в сторону Сан Диониджи. Светает. Своим скрипучим голосом Орса говорит, что князь Филиппо оказался лицемером, сидящим на золоте, и не мешало бы ему заказать заупокойную мессу по своей матери.
Франческо уходит в комнату, где стоит печь, чтобы достать из нее хлеб и наполнить им корзины. После этого ни Тициан, ни Орса не знают, куда он делся. Наверное, ушел пройтись до Сант Алипио, чтобы размять свою многострадальную иссохшую ногу.
Тициан видит себя на стремянке перед деревянным щитом. Обнаружилось, что в страшной сцене «Мученичества» не хватает красного цвета. Он лихорадочно выписывает языки огня в кромешной ночи и жует хлеб.
Пришел Карл V с черным ртом посреди бороды, от которой его подбородок вытягивался еще больше. Император молча взглянул на художника и принялся какими-то равнодушными глазами шарить по стенам комнаты в поисках своей «Святой Троицы». «У меня всего лишь две руки и одна голова, Ваше величество». Император смотрит сквозь открытое окно на лагуну, на остров Мурано и морской горизонт. За окном бьет копытами по прибрежным камням его любимец - боевой конь, соратник со времен Мюльберга.
Тициан проснулся весь в поту и стал размышлять о том, что могли бы означать две корзины с хлебом и огонь. Затем уставился на «Мученичество». Хлеб наверняка означал терпение, а огонь явно предвещал какую-то разгадку.
Это предчувствие разгадки не покидало его дни и ночи напролет. И действительно, вскоре пришло письмо от епископа Гранвеллы, которое окончательно развеяло последние иллюзии относительно бенефиция в аббатстве Сан Пьетро ин Колле. «Мне не удалось, - писал родственник Карла V, - склонить императора на Вашу сторону. Монсиньор Санта Северина дорог ему не менее Вас».
Тициан отложил письмо и представил себе, как он язвительно спрашивает монарха о причинах отказа. «Почему бы вам не обратиться к папе? - вопрошает тот. - Он и ответит на ваш вопрос». «Как же! - негодующе восклицает Тициан. - Ответит разве что из дымящейся пучины, куда ввергнута его душа за то, что не сдержал слово!» Не хотелось больше думать об этом.
Забравшись на стремянку и стиснув зубы от обиды, он беспорядочно наносил на доску черное, смешанное с красным. Всякий раз, когда Тициан начинал новую работу, ученики и подмастерья, едва ему случалось отойти, сбегались в мастерскую поглазеть на картину или же входили на цыпочках, словно забыли что-нибудь. Сустрис и Джироламо, Чезаре Вечеллио и Тома Тито - главные копиисты - желали своими глазами взглянуть на то, как строится композиция, чтобы все доподлинно пересказать своим товарищам по работе. Приехал из Вероны способный юноша по имени Кальяри, с большим мастерством расписавший стены виллы «Соранца». За ним нужно было приглядывать. Тем временем вернувшийся из Пьеве Орацио привез новости о семействе, о том, что Катерина вышла замуж за нотариуса Маттео Сольдано и что имущество до сих пор не разделили. Семья вновь получила разрешение торговать деревом в Дзаттере. Франческо слушал эти рассказы, ковыляя с костылем из угла в угол. Он уже не мог работать кистью иначе, чем сидя на высоком табурете. На заупокойную мессу по новопреставленной душе Орсы в церкви собралось все селение. Орацио поручили передать Тициану, чтобы приезжал погостить на неделю-другую. Наступало жаркое время года.

Словно гонимый желанием разделаться с долгами, он оставил на время «Святого Лаврентия», чтобы закончить кое-какие работы, уже несколько лет ожидавшие своей очереди в углу мастерской. И, переходя от одного холста к другому в зависимости от настроения, он довершил портреты своей Лавинии, Аретино, патриарха Аквилеи и осиротевших детей Пьера Луиджи Фарнезе - этого призрака в доспехах.
Он не мог дождаться первых дней сирокко, когда можно будет запереть дом в Бири и сменить венецианскую духоту на чистый, свежий воздух Кастель Роганцуоло, оставив Помпонио в церкви и увезя с собой Орацио и Лавинию. Однако страстное желание увидеть свет, идущий от святого Лаврентия Мученика, удерживало его в томительной жаре лагуны.

стр 1 » стр 2 » стр 3 » стр 4 »

Рекомендуемые сайты:

• 

Никола Поцца. "Биографическое исследование жизни и творчества Тициана Вечелио". Содержание