Портрет Пьетро Аретино, 1545
Портрет Якобо Страда. 1567-1568

	Кардинал Фарнезе, 1545
	Славянка, 1510

Придя в мастерскую, он отпер дверь и, поднявшись на узкий балкон, стал рассеянно смотреть на канал и на черные дома. Плеск воды пронизывал, обволакивал тело; легкий бриз разогнал облака, и на небе появились первые звезды.
Чей-то голос раздался в тишине:
- Маэстро Рампацето, маэстро Рампацето, это мы! Отворите калитку под галереей!
Хлопнула дверь, послышался скрежет засова, визг петель.
Тициан поднялся было на верхний этаж в надежде поговорить с Наной, если та еще не спит, но заметил свет в кухне и спустился обратно. Он пересек дворик и несколько раз громко позвал ее по имени, чтобы узнала голос.
- Дайте мне поесть, - сказал он, когда та выглянула с недовольным лицом. - Хлеба или чего-нибудь другого. Все равно.
Нана стала собирать на стол.
- Вечно вы где-то пропадаете, - ворчала она. - Вот, неделю назад приходили молодые люди, вас спрашивали. Не всегдашние приятели ваши, а люди с положением, синьоры, хорошо одеты.
- А кто, не говорили?
- Запамятовала я. Спрашивали, мол, точно ли вы уехали. Да, говорю, точно. Он, говорю, никогда не сказывает куда идет. Кто его знает. Может, поехал к своим в Кадоре.
- С чего вы взяли, Нана?
Она с ворчанием суетилась среди своих кастрюль, достала из шкафа и сундука черствый хлеб с сыром, кувшин вина. Тициан, прожевывая хлеб, глядел на нее. Она с обидой бросила:
- Ездите туда-сюда по свету, хоть бы рассказали что... - и пододвинула к нему тарелку с ломтями поджаренной тыквы.
- Пожалуйста. Могу рассказать, если хотите. О чуме, к примеру, о мертвецах, которых мне пришлось видеть, покрытых черной сыпью... Женщины, старики, дети... Годится?
Она повернулась к нему спиной.
- Меня продержали взаперти в монастыре святого Антония в Падуе как затворника, - продолжал он с горечью. - Уж лучше вы расскажите о Венеции. Много умерло-то?
- Да помирают... Приоры шпионят по дворам, вынюхивают больных и велят нести их в лазареты.
Помолчали.
- Вчера вечером, - сказала Нана, - опять приходил один из тех синьоров, ну, который петь умеет, в красной накидке. Такой красивый. Во дворе стоял, вас спрашивал, а лицо печальное и измученное.
Тициан привстал:
- Это было вечером?
- Ну да, вчера вечером. Заходить не стал. Передайте, говорит, ему привет и скажите... Вот не припомню, что-то про картины.
- Вы ничего не путаете?
- Говорят же вам, вчера вечером. Тициан, стиснув зубы, отодвинул тарелку.
- Вчера вечером, - повторил он. - Спокойной ночи, Нана. Спасибо, что накормили. Спокойной ночи.
Он вышел во двор. Небо стало совсем черным, тени расплывались в темноте, словно в жидкой грязи.
Наутро Тициан разыскал Соранцо. Этот болтун Рекуэста сказал правду. Офицеры из трибунала выбросили на площадь холсты, мольберты, картины, парчовые покрывала Джорджо и подожгли. Запылал огромный костер, а из комнат продолжали выносить и бросать в пламя арфы и виолы, книги, ящики, кровать с постелью, еще какие-то картины. В это время появился Контарини. «Стойте! Ничего не трогать!» - закричал он и, бросившись в огонь, успел спасти несколько картин, после чего, разогнав толпу зевак, приказал офицеру следить, чтобы никто ничего не тронул до прибытия нотариуса. Уцелело немного: «Спящая женщина», «Концерт» и другие картины поменьше. Все остальное сгорело дотла, превратившись в угли и золу.

стр 1 » стр 2 » стр 3 »

Рекомендуемые сайты:

• 

Никола Поцца. "Биографическое исследование жизни и творчества Тициана Вечелио". Содержание