Святой Себастьян 1574-1575
Сизиф, 1548-1549

	Святой Иоан Баптист в отшельничестве, 1541-1542
	Венера Урбино, 1538

Вазари, повинуясь вдохновению, замыслил сцену с римскими домами, дворцами, портиками в натуральную величину. Тициан как зачарованный наблюдал за его работой, завидуя легкости, с которой этот художник и инженер рисовал и монтировал ради каких-то двух дней сложное оформление спектакля - конструкцию из деревянных щитов и бумаги. Зато потом он сполна насладился представлением труппы «Семпитерни» с участием мальчуганов в роли Таланты, Альделлы, Оретты и темнокожей Лучиллы. Каскад переодеваний и непрерывные объятия с поцелуями приводили публику, особенно знатных дам, в полный восторг.
В один из этих дней, утром, после того как накануне показывали комедию «Зола», Тициан пришел в зал, чтобы еще раз посмотреть декорации. Сквозь распахнутые окна пробивался дневной свет, кругом стояли погасшие жаровни, валялись обертки от сладостей, и сцена показалась ему жалкой и невыразительной. Убиравшие мусор слуги с ехидством обсуждали актеров и их игру. По городу поползли скандальные слухи об истинной роли мальчиков в труппе; стало известно, что Совет Сорока был вынужден принять кое-какие меры, чтобы эти слухи пресечь.
Оформление спектакля произвело большое впечатление на венецианскую знать, и Вазари вместе со своими друзьями получил предложение расписать фресками в римском стиле дворец деи Кориаро в Сан Бенето; римский стиль нынче в большой моде. Вазари согласился, однако в росписях участия почти не принимал. За него работали Герарди с товарищами. Сам он целыми днями пропадал в компаниях художников и их друзей. Особенно его интересовали последние заказчики Джамбеллино, друзья Джорджоне, Пальмы и Лотто, который вел одинокую жизнь. Вазари не расставался с альбомом, куда заносил сведения и разные истории о жизни художников. Поначалу Аретино с большой симпатией помогал ему, но вскоре назойливый Вазари начал утомлять его своими расспросами о Порденоне, и писатель отослал его к Сансовино, а потом в Вичсицу, Падую и Тревизо, посоветовав там собрать сведения о Санмикели и Палладио и Тициану порой казалось, что Вазари уже где-нибудь в Риме, но тот неожиданно возвращался прямиком из Виченцы или из Вероны в восторге от увиденных красот или из Падуи, вволю налюбовавшись бронзовыми скульптурами Донателло.
Вся эта беготня, расспросы и писания представлялись Тициану пустой забавой. Однако в один прекрасный день ему пришлось-таки уступить настойчивым просьбам Вазари, зная, что тому кое-что уже известно от Аретино, и рассказать о своей работе, о капризах заказчиков, о том, где и у кого находятся его полотна. При этом он чувствовал себя грешником в исповедальне. Тициан захлопнул «домашнюю книгу». Теперь он наслаждался зрелищем предвечерней лагуны. В голове проносились сравнения придуманных Вазари декораций с архитектурой «Введения во храм». Что-то не удавалось на холсте и заставляло его часто возвращаться к этой картине, но почему-то с тяжким чувством пресыщения. Чем больше он сравнивал свое собственное олимпийское величие с грубовато-простой и потому более земной манерой коллеги, тем чаще вспоминал его слова: «Когда же вы соберетесь в Рим?» О, Рим с папой Павлом III и двором! Пора было решиться и увидеть наконец все это великолепие, пока зима не затуманила глаза.

Увидеть Рим, побывать в ватиканских ставцах, познакомиться с художниками!
Аретино не оставлял своих увещеваний, зная наверняка, что рано или поздно художник не выдержит и отправится в путь. Интересно, на что он надеялся? Может быть, на то, что у его друга закружится голова, что он примчится в Бири, затолкает в баулы свою парадную одежду, ларец с графскими отличиями, а также картины в подарок папе Фарнезе, членам его семьи, монсиньорам и прочим, составит завещание, не забыв никого из родственников, и немедленно усядется в карету?
Да, конечно, в карету вместе с сестрой Орсой и детьми. Но не в Рим, а на свои любимые холмы Кастель Роганцуоло, что между Конельяно и Ченедой. Лето было в разгаре, и зловоние от воды во время отливов вызывало острую тоску по свежему воздуху; он мечтал о тропинках холма ди Манца, о яблоневых садах и виноградниках, принадлежавших местному настоятелю дону Казимиро Маренде, скучал по лесному ветерку на рассвете, по аромату луговых трав и терпкому, душистому запаху сена.
На холме ди Манца Тициан приобрел в 1542 году простой деревенский дом с небольшим земельным угодьем и видом на аббатство Сан Пьетро ин Колле. Он сумел договориться с доном Казимиро о полном ремонте дома в обмен на полиптих в честь святой Девы. Не терпелось поскорее приспособить дом для жилья, перевезти туда Орсу и отучить детей от венецианской праздности. Он распорядился переделать в мастерскую старый хлев, побелить в нем стены и засыпать чистой землей пол, чтобы можно было ходить босым, как в детстве, перенес туда свои вещи, новые холсты, развесил по стенам наброски и поставил два стола со скамьями, которые подарил ему настоятель.
Добрый монах, потрясенный быстротой, с которой Тициан выполнял работу, заходил к нему на закате солнца и, не в силах вымолвить ни слова, взирал на холсты с выражением такой искренней благодарности на лице, какой художник и представить себе не мог.
В сумерках они отправлялись на прогулку по опоясавшим холм виноградникам, и, шагая по траве, Тициан просил настоятеля взять к себе Помпонио для духовного воспитания, поведать ему о боге, пречистой Деве и обязанностях юной души, готовящейся принять сан. Так, в заботах о доме и живописи, в беседах о священном долге перед Господом и о том, какой уродится нынче виноград, Тициан стал постепенно вновь обретать вкус к деревенской жизни среди природы, среди простого крестьянского люда, земледельцев. Вся округа уже знала знаменитого художника из Венеции.
Прогулки обычно заканчивались на площади перед церковью. Случалось, друзья заглядывали в остерию дэль Форте подкрепиться стаканчиком вина.

стр 1 » стр 2 » стр 3 »

Рекомендуемые сайты:

• 

Никола Поцца. "Биографическое исследование жизни и творчества Тициана Вечелио". Содержание