Портрет Пьетро Аретино, 1545
Портрет Якобо Страда. 1567-1568

	Кардинал Фарнезе, 1545
	Славянка, 1510

Всю ночь Тициан ворочался в постели, не зная, куда деть гудевшие от усталости ноги. Утром из-под полуприкрытых век он увидел солнце, которое пробивалось сквозь ставни на окнах и на дверях маленького, выходившего на канал балкона. Стряхнув с себя оцепенение, он попытался по наклону проникавших в комнату солнечных лучей, а также по гомону толпы, долетавшему с площади Сан Паоло, угадать который час.
Затем, уже совсем очнувшись, принялся разглядывать побеленную комнату и удивился ее большим размерам, словно впервые здесь оказался. Неожиданная досада охватила его при виде картона с сюжетом «Пиршество богов», наспех переделанным по сравнению с тем, что придумал Джамбеллино, - с темным лесом и горами. Ведь тогда работа учителя показалась ему подобием алтарного образа с застывшими фигурами. Даже Венера только притворялась спящей.
Теперь же его собственный полный ошибок картон вызывал раздражение неловкостью фигур. Мысль написать Венеру, спящую на траве, забывшись в неге, принадлежала Джорджоне. Но разве это имело теперь какой-нибудь смысл? Как изобразить деревенскую дорогу с темп телегами из Падуи, что он видел по пути.
Нелепые фантазии. Он перевел глаза на мольберт, где, покрытая холстиной, стояла передняя стенка свадебного ларца для Джудетты Приули, выходившей через несколько недель замуж за дворянина. Нужно было дописать кое-какие детали в «Рождестве Христовом» для старого Вечеллио - его приношении в часовню в Пьеве - и, кроме того, выполнить, соревнуясь с Джорджоне, Орфея и Евридику, выходящих из Эреба. Ему вспомнились стихи Вергилия, которые однажды среди друзей читал своим проникновенным голосом Габриэль Марчелло. Словно офицер, обходящий солдат, проверяя, как начищены и заточены их копья и шпаги, он обводил зоркими глазами стены, углы и потолок просторной комнаты в поисках любого предмета, который отвлек бы его от воспоминаний о виденных смертях и страданиях. Долго, лежа на синие, глядел, как по потолку сновали тени.
Захотелось есть, и Тициан представил себе, с каким лицом встретит его Пана, когда он появится на пороге кухни. Право, старуха чересчур беспокоилась о его здоровье. Ему и в голову не приходило, что эта полная суеверий и предрассудков деревенская женщина, считавшая, например, войну, которую Венеция ведет со всем миром, наказанием господним, в глубине души питала к нему величайшее почтение. «Как увидит меня в дверях, - подумал он, - сразу скажет, что это не я, а моя неприкаянная душа, взывающая о милосердии».
С такими мыслями, под крики торговцев рыбой с улицы он снова уснул. И во сне покупал рыбу, чтобы Пана сварила ему уху: большого окуня, скумбрию, сардины, пару угрей, а потом еще разные травы для вкуса.

Словно чужой, бродил Тициан по улочкам и площадям Венеции. В аптеке «Персиан» он купил киновари и разозлился па скупого хозяина, который отвешивал краску, будто золото. Его злило и то, что резчик из Сан Барнаба, которому он уже давно заказал раму для «Орфея и Евридики», куда-то бесследно исчез. Чтобы отвлечься и успокоиться, Тициан стал заходить в лавки и трактиры. Повсюду судачили о войне, о нехватке хлеба, о том, что правительство, наверное, установит рацион на хлеб и что продовольствие с каждым днем дорожает. Ждали несчастий и голода. Однако с континента приходили обнадеживающие вести: Максимилиан Христианнейший продвигался к Манье через Верону, в то время как его баварско-тирольская армия, миновав Бассано, направлялась к Триенту через Вальсугану разбитая и без всякой поддержки. Что же касалось гарнизона, уже несколько месяцев державшего в своих руках Виченцу, то восставшие горожане заставили герцога Ангальтского сдаться. Восстание вспыхнуло на окраинах и сломило сопротивление войск. Уцелевших немцев заставили убраться вон из города, и они ушли с опущенным оружием, злые и прибитые. Солдаты святого Марка, говорил народ, вновь обретали силу.
Венеция под проливным дождем в эти ненастные осенние дни выглядела мрачной.
Дома не сиделось, и Тициан придумал себе занятие: отправился на поиски Антонио Бусеи, который почему-то забросил работу над «Триумфом веры». Он долго стучался у ворот Ладзаро Бастиани в Санта Фоска, но безуспешно. Потом, как обычно, стал заходить во все подряд лавки в надежде встретить какого-нибудь приятеля, чтобы вместе позубоскалить, и так добрался до лавки Альдо в галантерейных рядах, где уже сидели Ласкарис, Музурро, Фортегуэрри и другие; кивнул Маркантонио Микьелю - тот со своей тупой флегматичностью разглагольствовал в это время о художниках, а, завидев Тициана, нарочно повысил голос и заявил, что мол, не каждый из хороших живописцев встанет с мечом и в доспехах на защиту Венеции.
Взбешенный глупым намеком, Тициан выбежал вон из лавки.
Смех разбирал его при виде этих каменных задов за конторкой; он продолжал быстро шагать, дождь ручьями стекал по его лицу.

стр 1 » стр 2 » стр 3 » стр 4 » стр 5 »

Рекомендуемые сайты:

• 

Никола Поцца. "Биографическое исследование жизни и творчества Тициана Вечелио". Содержание