Мученичество Святого Лаврентия, 1567
Благовещение, 1562-1565

	Троица во Славе, 1552-1554
	Похищение Европы, 1559-1562

В начале весны 1576 года карантинные службы, обеспокоенные новой вспышкой эпидемии, обратились за помощью к университетским врачам; те написали из Падуи, что готовы принять участие в ном важном и благородном деле при условии, что их не лишат подробного персонала, как в прошлый раз. Кроме того, нужно было публично объявить, что поразившая Венецию болезнь не являлась чумой.
Это развешанное по всей Венеции объявление вызвало разнотолки среди граждан. Светила науки дали свое заключение: никакой чумы, никакой заразы. Но люди в лазаретах продолжали умирать, и санитары мучились, не зная, как отвечать на все вопросы.
Корнелио Морелло - автор хроник и дневников - переписывал в своем кабинете во Дворце дожей распоряжения карантинной службы, которыми был завален его стол, читал доставленные из лазаретов депеши и отсылал в типографию тексты объявлений, предназначенные для печатания и расклейки в общественных местах.
В первых числах июня безудержно распространявшаяся болезнь вызвала панику среди населения. Распоряжения следовали одно за другим. По приказу приора карантинной службы жителям вменялось в обязанность сжигать все имущество в домах, где имеются умершие от чумы. Одно из объявлений в торговых лавках возвещало: «Запрещается торговля поношенной одеждой. За ослушание заключать в тюрьму на восемнадцать месяцев, а с женщин взимать 50 лир и гнать кнутом от Сан Марко до Риальто».
В начале июля положение с эпидемией осложнилось, и власти стали применять крутые меры. «Каждый, у кого в доме окажется больной, обязан немедленно сообщить об этом в церковь... и если обнаружится больной, скрывающийся от санитаров, тут же повесить его за шею».
Магистраты карантинной службы ограничили свободу прихожан: «Никто не может изменить место жительства ни постоянно, ни временно без разрешения на то своего приходского священника, каковое надлежит представить приходскому священнику той местности, куда направляется гражданин. Врачи обязаны производить осмотр всех обнаруженных больных, для чего назначается по одному врачу в каждый район».
Летом эпидемия достигла небывалой силы.
Тициана мучила жара, он не слушал страшные новости, приносимые домой Орацио, его больше ничто не волновало, он потерял всякое ощущение смысла происходящего. Ночью он вставал и, сдвинув щеколду, открывал окно, чтобы увидеть пожары на лагуне, на островах Сан Микеле, Мурано, Мадзорбо, Торчелло; по направлению к Лидо костры пылали в нескольких местах: сжигали вещи. На рассвете к небу поднимались клубы белого дыма. Сосредоточенный, он садился перед холстом с «Пьетой».
Помпонио больше не показывался.
Старик спустился по лестнице, долго бродил среди кустов в саду, потом поднял глаза к облакам, обломил несколько пыльных веток. Его не удивил полный беспорядок в мастерской. Он позвал Орацио, потом Сустриса, стал звать своего племянника Чезаре и Джироламо Денте. Словно вспышка, мелькнули в памяти слова Катарины о помощниках: «Бесстыжие, все сбежали».
Как-то ночью, вернувшись домой, Орацио спросил, что слышно о Помпонио. Кто-то сказал ему, что брата видели среди больных в Сан Джакомо ин Палу. Катарина улыбалась. Она-то знала, что в тот день Помпонио долго кружил вокруг Бири, заглядывая в окна.
«Боитесь?» - хрипло кричал ему Тициан.
В сумерках старик глядел из окна. Он не замечал нагруженных трупами лодок, не слышал их колокольного звона. Его захватило зрелище пожаров на черных островах лагуны. Там, казалось, сжигали Венецию.

Открыв глаза с таким ощущением, будто долго спал, Тициан смотрел на проникавший сквозь стекла свет, потом встал и открыл окно. Держась за окопную раму, он глубоко вдыхал влажный воздух. Дождь хлестал по листьям сада. Наступал рассвет.
Капли дождя, гонимые ветром, падали на лицо и бороду, разбивались об одежду, словно стеклянные шарики. Он сощурил глаза. Года два тому назад он потерял прежнюю ясность зрения, когда мог за двадцать шагов различить в своей мастерской изображения на дальних полотнах, но сейчас вдобавок ко всему темная пелена непогоды окутала церкви Сан Кристофоро и Сан Микеле.
При каждой вспышке молний лодочники, перевозившие трупы, били в свои колокола и протяжно кричали. Катарина утверждала, что по ночам они занимались грабежом, а, переправляя умерших на острова, по дороге напивались пьяные и плевали на мертвецов. Могильщики говорили, что в покинутых домах происходят оргии с распутными женщинами.

стр 1 » стр 2 » стр 3 » стр 4 » стр 5 »

Рекомендуемые сайты:

• 

Никола Поцца. "Биографическое исследование жизни и творчества Тициана Вечелио". Содержание