Любовь земная и
Любовь небесная,
деталь, 1514
|
|
Адам и Ева, 1550
|
|
|
Любовь земная и
Любовь небесная,
деталь, 1514
|
|
|
|
Диана и Актеон,
1556-1559
|
Никола Поцца. "Тициан Вечеллио"
Тайна Сансовино
Тициан вошел в мастерскую со стороны огорода и, усевшись за стол, принялся разглядывать эскизы. Придуманная Якопо симметрия и великолепные пропорции не отвечали его замыслу. Архитектура должна была выглядеть беспорядочной, как лесные заросли, и сливаться на заднем плане с горным простором: вот так и так (он взял перо и провел несколько линий). Лестница, по которой восходит в храм Дева, прерывается в двух местах площадками: так и так (он провел еще несколько линий). Знатные господа и дамы чередой расположились внизу на площади. Наверху, у входа в церковь, - первосвященник (снова и снова линии). А чуть в стороне от всех,
возле каменных ступеней лестницы, примостилась со своей корзиной торговка яйцами, старуха, которая повстречалась ему как-то у моста Риальто. Он быстро рисовал.
После горя и несчастий, пережитых в Ка'Трон, здесь, в доме на Бири Гранде, выходившем на лагуну, жизнь Тициана текла безмятежно. Орса с помощницами вела хозяйство и воспитывала мальчиков Помпонио и Орацио в традициях Кадоре. Дети капризничали, и приходилось держать их в ежовых рукавицах, особенно Помпонио, который, несмотря на то, что отец прочил его в священники, отличался лживостью и своенравием.
Из высоко расположенных окон Орсе хорошо видна была дверь, ведущая в мастерскую. Посетителям не было конца. Вальяжно вышагивая, проходил Аретино в сопровождении знатного гражданина Серены, вместе со своей свитой прибывал главный канцлер Андреа Де'Франчески. Изящно кланялся какой-нибудь испанец с посланием от императора; тут были и монахи в рясах, вызывавших искреннее восхищение Орсы. Словом, не проходило дня, чтобы в мастерской не появлялось какое-нибудь новое лицо.
После кончины Грегорио Франческо переселился из Венеции в Пьеве. Необходимо было спасать торговые дела семьи и заменить покойного на должности викария копей. Тициан позволил ему уехать не только по этой причине. Стало понятно, что брат не отличался особым талантом, а живя в Пьеве, он мог свободно выполнять заказы больших и маленьких церквей, не опасаясь никакой критики. Мастерская со всеми учениками перешла под начало молодого художника Джироламо Денте, которого сам Франческо за несколько лет до того привез из Ченеды. Старательный юноша звезд с неба не хватал, но умел делать весьма достоверные копии с официальных портретов и композиций Тициана.
Наряду с прилежанием в этой, так сказать, подневольной работе он обладал склонностью начальствовать, его слушались ученики. Кроме того, он поддерживал тесные отношения с резчиками и печатниками Тициана, дружил с Доменико Кампаньолой, Брити, Джулио Сколари и Уго; по-свойски держался с Орсой.
Орса же вполне прижилась в доме на Бири. Вскопала и засеяла огород, приспособила веревки для плюща, который увил собою всю террасу у воды, насадила пахучих трав и вырастила невысокую живую изгородь из самшита. С растениями она обращалась как волшебница, непрестанно поливала и подрезала их; едва заслышав шелест листвы, бросалась к окну. Нередко заходил печатник Марколини вместе с Агостино Рикки, наведывался Джованни Аньелло, посол герцога; а как-то раз после обеда появилась с закрытым вуалью лицом некая юная дама из Феррары, о которой никто ничего не знал, даже имени. Она не таилась, но и лица не открывала. Пройдя через двор, вошла прямо в мастерскую.
Орса знала, какие мучения испытывал Тициан в поисках архитектуры для «Введения во храм». Наконец он нанес на картон рисунок с лоджиями и дворцами, расположив вдали Марморольские горы, дабы подчеркнуть торжественность церемонии. В шествии ощущалась атмосфера тяжкого раскаяния - полная противоположность чистоте Девы, поднимавшейся по лестнице к первосвященнику.
С наступлением октябрьской непогоды друзья и приезжие, наперебой посещавшие Тициана, исчезли будто по мановению волшебной палочки. Даже юная дама из Феррары не появлялась больше. Радуясь обретенному покою, он сидел на скамье и любовался из окна на овал свинцовой, покрытой рябью лагуны, на несущиеся по небу облака, которые то и дело обрушивались на город порывами дождя. Наступали сумерки.
Он закрыл дверь на щеколду и установил на мольберте холст с изображением лежащей на постели юной феррарской дамы, выполненный по заказу герцога Урбинского. Хотелось еще раз взглянуть на это полотно до наступлении зимы, дописать кое-какие детали комнаты, растение на подоконнике и розы в ее правой руке. Времени было достаточно. Герцог Урбинский готовился к военному походу на Иерусалим для завоевания гроба Господня. Это время Тициан намеревался посвятить работе над двумя поясными портретами: дамы с шубкой (юная феррарская красавица накинула шубу себе на плечи в день, когда подули первые холодные ветры) и другим, с жемчужным венцом на голове.
Он смотрел на обнаженное тело и чувствовал, что заново рождается; льющийся с картины летний свет всколыхнул воображение. Захотелось поболтать с этой женщиной, расспросить ее о чем-нибудь, рассказать ей о своей жизни или приласкать с вопросом: «Всегда ли вы такая задумчивая?»
Постыдное легкомыслие. Можно подумать, что женщина подобной красоты непременно должна быть ветреной. Она, раскинувшись на постели, позволяла смотреть на себя.
стр 1 »
стр 2 »
|
